Поскольку мы не знаем, когда умрем, мы думаем, что жизнь - это неистощимый колодец. Хотя все случается лишь несколько раз. Очень малое число раз. Сколько раз вы можете вспомнить какой-нибудь день из вашего детства? День, который стал неотъемлемой частью вас, без которого вы себя не представляете? Возможно, еще четыре или пять раз. А возможно, и того меньше. Сколько еще раз вы будете наблюдать полнолуние? Возможно, двадцать. И тем не менее, все это кажется бесконечным.

Медленный переход осени к зиме – вовсе не плохая пора. Это пора, когда нужно собрать, привести в порядок и сложить все свои запасы, которые ты накопил за лето. А как прекрасно собирать всё, что есть у тебя, и складывать поближе к себе, собрать своё тепло и свои мысли, зарыться в глубокую норку – уверенное и надёжное укрытие; защищать его как нечто важное, дорогое, твоё собственное. А после пусть мороз, бури и мрак приходят, когда им вздумается.

Есть на свете те, кто остается, и те, кто собирается в путь. И так было всегда. Каждый волен выбирать, покуда есть время, но после, сделав выбор, нельзя от него отступаться.

Чтобы придать очертания большой мечте, нужны пространство и тишина.

Когда у тебя возникает желание что-то сделать, нужно немедленно принимать решение и не ждать, пока это настроение пройдёт.

Можно лежать на мосту и смотреть, как течёт вода. Или бегать, или бродить по болоту в красных сапожках, или же свернуться клубочком и слушать, как дождь стучит по крыше. Быть счастливой очень легко.

Не стоит волноваться. В мире нет ничего страшнее нас самих.

- Это же фантастика!
- Всё - фантастика. Более или менее.

Это ведь обычное дело, что сложная проблема разрешается во сне. Голова, да и все прочее, лучше всего работает, если оставить в покое.

Я стану совсем другой, вовсе не филифьонкой... - думала Филифьонка в безнадежной мольбе, потому что филифьонка может быть только филифьонкой и никем другим.

Хемуль просыпался медленно, он узнавал сам себя и хотел быть кем-нибудь другим, кого он не знал. Он чувствовал себя еще более усталым, чем в тот момент, когда ложился, а ведь сейчас начинался новый день, который будет длиться до самого вечера, а за ним пойдет еще день, еще и еще, и все они будут похожи друг на друга, как дни хемуля.

Есть вещи, о которых нельзя думать, и вообще, не надо слишком много рассуждать.

Тофта пугало, что в нем жил какой то совсем другой хомса, вовсе ему незнакомый, который может в один прекрасный день снова появиться и осрамить его перед всеми.

“Как же это им удавалось? — удивился Снусмумрик. — Ведь я был с ними каждое лето и не замечал, что они давали мне возможность побыть одному”.

И он подумал: “А что будет, если я перестану этим заниматься?” “Ничего не будет, найдутся желающие на мое место”, — ответил он сам себе.